НЕИЗВЕСТНЫЙ АРКАДИЙ ГАЙДАР


Главы из книги: Борис Камов. Игра в наперсток (Расследование одного литературного преступления). Готовится к печати. (Главы даются с большими сокращениями).

 

Корни


Голиковы - фамилия крестьянская. «Голик» - так назывался веник или метла из одних только прутьев. Голик насаживали на палку и мели двор. А еще его применяли для отдраивания полов.

Дед Аркадия Петровича, Исидор Данилович, был крепостным князей Голицыных. 25 лет прослужил в армии. В 43 года возвратился домой, в Щигры. Женился и занялся потомственным ремеслом - щепным промыслом.

Аркадий Петрович всегда помнил, что по отцовской линии корни у него крестьянские. Став журналистом, он любил при случае упомянуть, что дед у него был крепостным.

Отец Аркадия Петровича, Петр Исидорович, с детства мечтал стать педагогом. Он вынашивал фантастический по тем временам проект – обучить грамоте всех детей в России.

Ценой немалых лишений Петр Голиков закончил учительскую семинарию.

Позднее в доме Голиковых в Арзамасе на видном месте стояли четыре тома книги «Великая реформа». В них была изложена трагическая история российского крестьянства. Петр Исидорович хотел, чтобы старший сын, Аркадий, и дочери всегда помнили, откуда они ведут свой род.

Другой дед будущего писателя, Аркадий Геннадиевич Сальков, был потомственным дворянином. Мужчины в этой семьи из поколения в поколение выбирали военную службу.

Когда родилась старшая дочь, Наташа, семья заметно бедствовала. Мать Наташи скоро умерла. В доме появилась мачеха. Родились новые дети. Нянчить их приходилось Наташе.

Девушка закончила гимназию с золотой медалью. Это давало ей право на должность учителя младших классов. Оставаться нянькой и прислугой в доме, где она себя чувствовала чужой, Наташа не пожелала, и ушла из семьи.

Вскоре Наташа познакомилась с Петром Голиковым. Он был старше на пять лет. Петр сделал Наташе предложение. Она его приняла. Наташе было 16 лет. У нее тоже была мечта - стать врачом. Женщин на медицинский факультет не принимали. Наташа поступила В Нижнем Новгороде на курсы Миклашевского и стала акушеркой.

Семья

Голиковы жили и работали во Льгове, затем переехали в Арзамас. Петр Исидорович сначала преподавал, но учительское жалование тогда, как и теперь, было маленькое.. Аркадий стал первенцем. Семья росла. Следом за сыном появились три дочери. Петр Исидорович поступил в чиновники. Занимался акцизом - то есть сборами налога на водку.

Поначалу семья была безгранично счастливой.

Родители Аркадия занимались самообразованием. Читали друг другу стихи, которые помнили наизусть. В доме много пели. К семейным праздникам, помимо других даров, готовились и подарки стихотворные. Аркадий начал говорить в рифму и сочинять стихи задолго до того, как выучился читать и писать.

Атмосферу праздника, которая царила в семье, Гайдар позднее воспроизвел в рассказе «Чук и Гек». Мать с двумя мальчишками едет через всю Россию, через глухую тайгу, чтобы только повидаться с отцом. Счастье - это когда вся семья вместе.

Вечный праздник в семье Голиковых длился несколько лет. Затем между родителями началось охлаждение. Отец, крестьянский сын, стал человеком домовитым. Всякая романтика жизни, полагал он, осталась позади. А мать, чувствуя себя обделенной женскими радостями, продолжала мечтать о существовании разнообразном и ярком.

Аркадий очень любил отца, который был превосходным рассказчиком. Мальчику нравилось и самому рассказывать о прочитанном и увиденном отцу. В 1914 году, когда Петра Исидоровича забрали на фронт, десятилетний Аркадий без него тосковал и сбежал на фронт. К отцу он, разумеется, не попал. Его вернули с дороги, но решительный и трогательный поступок в семье помнили.

Второклассник с большим дарованием

В 1914 году Аркадию исполнилось десять. Его отдали в Арзамасское реальное училище. Оно имело хорошую репутацию. Здесь Аркадий встретил преподавателя словесности Николая Николаевича Соколова, который на несколько лет сделался наставником мальчишки. Под именем ремесленного учителя Галки он выведен в повести «Школа».

О Николае Николаевиче говорили, что он объехал полсвета, знал десять языков, мог преподавать в столичном университете, а выбрал Арзамасское реальное. Почему - неясно до сих пор. Это Галка дал Аркадию и его товарищам по классу «совет на всю жизнь»: беречь и умело развивать память. «Учите каждый день стихи или отрывки прозаического текста. Или иностранный язык. Потраченное время с лихвой вернется к вам».

Аркадий и без того знал много стихов и песен наизусть. А тут он стал учить стихи нарочно. Вскоре память Аркадия стала изумлять окружающих. Он запоминал тесты учебников и прочитанных книг почти целиком. Позднее в армии Голиков помнил все изгибы местности, громадные листы карт, имена сотен бойцов, их биографии, всю информацию, необходимую командиру. А, став писателем, от слова до слова помнил тексты главных своих книг. Сохранилось множество воспоминаний, как Аркадий Петрович выходил к публике без единого листка и читал новую повесть или рассказ на память.

Однажды Галка задал домашнее сочинение на тему «Старый друг - лучше новых двух». Аркадий написал об отце.

- Я нахожу, Голиков, что у вас есть литературные способности, - сказал Галка. - А рано пробудившиеся способности - большая редкость. Мне было бы приятно, если бы вы нашли время посетить меня на квартире.

Первое признание пришло к Аркадию в одиннадцать лет. И все время, до ухода Голикова на фронт, Галка вел и направлял его по жизни, как человека с большим дарованием. Галка подбирал для него книги по истории; отечественную и зарубежную классику; беседовал с Аркадием о прочитанном, рассказывал о драматизме судеб писателей. Квартира Галки, куда приходил не только Аркадий, - тут бывали ежедневно десятки учеников, стала для Голикова литературным университетом. Единственным за всю жизнь.

Не случайно: пройдя гражданскую войну, написав первую повесть, Аркадий Голиков проедет через всю Россию, отыщет Галку, который к тому моменту переселится в Ленинград, чтобы показать ему рукопись…

В ответе за всех

Когда Аркадию исполнился год с небольшим, в семье появилась сестренка, Наташа - Талочка. И мама объяснила сыну:

- Ты теперь старший. Ты теперь отвечаешь за Талочку. Чтобы с ней все было в порядке. Чтобы ее никто не обижал.

Потом родились Катя и Оля. Аркадий и для них был старшим братом, то есть отвечал за каждый их шаг и поступок. Он и с ними ходил гулять, читал им книжки. Если сестры заболевали - давал по часам лекарства. Постепенно у мальчика развилась привычка: отвечать за других.

В первую школьную зиму Аркадий с друзьями пошел на речку Тешу - кататься на коньках. Лед был не особенно крепок. Но чтобы прокатиться по нему, - толще и не требовалось. Отправились ватагой: Аркадий, Кудрявцев, Коля Киселев и еще несколько человек.

Покатались. Аркадий направился к берегу, отвинтил коньки. Собрался идти домой и вдруг услышал крик: «Выбирайся на берег! Выбирайся на берег!».

Аркадий оглянулся и увидел: Коля Киселев провалился под лед и пытался выбраться из полыньи. А Костя Кудрявцев, находясь в изрядном удалении, давал бесполезные советы. Между тем шансов на спасение у Коли оставалось мало. Лишь только он ухватывал край полыньи - лед обламывался.

- Аркашка, на помощь! – позвал Кудрявцев.

- Кисель! Иду к тебе! - крикнул Голиков.

Аркадий ступил на лед, потом лег и пополз. Лед под самим Аркадием разошелся, и Голиков тоже очутился в воде. Вмиг намокшая одежда потянула его вниз. Ждать помощи было не откуда. На Кудрявцева и остальных надеяться не приходилось.

Аркадий скрылся под водой. Внезапно перед Киселевым все забурлило. Аркадий вынырнул, выплюнул воду и заорал:

_ З–здесь м–мелко! Здесь м–мелко! - и захлопал руками. Вода была ему по горло.

Голиков сделал два шага навстречу к Киселеву. Опять скрылся под водой. Но это его уже не пугало. Он схватил Колю за рукав и вытащил на сушу…

Об этом мне рассказал Николай Николаевич Киселев, полковник в отставке, участник трех войн, кавалер многих боевых наград.

- Если бы не решительность Аркадия, - сказал Николай Николаевич, - моя жизнь закончилась бы на дне Теши.
                                                                
                                       Полковник Николай Николаевич Киселев. Польский фронт. 1944г.

Революция

Когда Николай Второй отрекся от престола и власть в России перешла к Временному правительству, для Аркадия и его сверстников началось «веселое время». В тихом Арзамасе на каждом шаге вспыхивали митинги. Все переменилось в скучном и строгом реальном. В каждом классе возникли ученические комитеты.

В Арзамасе возникло много партий. Самые интересные люди собрались в клубе большевиков. Аркадий стал ходить туда. Его приметили среди других мальчишек и привлекли к работе. Состояла она, прежде всего, в том, чтобы куда - то сбегать, кого – то оповестить или что – то принести.

Зигзаг судьбы

Война - это доступность оружия. Знаю по себе: был в минувшую войну пистолет ТТ и у меня. Оружие ленинградские мальчишки привозили из брошенных окопов под городом. Найти там можно было все - от наганов и немецких шмайсеров до ручных пулеметов Дегтярева.

То же самое происходило и в гражданскую.

Аркадий Голиков пишет в дневнике (январь 1918 года): «Был на вечере и купил р -------р». Два малозначительных события объединены в одну строчку: танцы с хорошенькими девочками из гимназии, где училась сестра Наташа, - и приобретение оружия.

Маленький маузер, о котором Гайдар двенадцать лет спустя подробно расскажет в повести «Школа» стоил дешево. Большими деньгами ни Аркадий, ни его мать, Наталья Аркадьевна, которая одна кормила семью из шести человек, располагать не могли.

Применению маузеру нашлось очень скоро. Читаем в том же дневнике: «Ночью (в Арзамасе. – Б.К.) идет стрельба. Мы с Березиным ходим патрулем… Ночью (Аркадий с Березиным. – Б.К.)стреляли в собор, оба попали в окна».

Стандартное мальчишеское хулиганство.

Закончилось детство Аркадия внезапно. Голиков зачем - то пришел на вокзал. На запасном пути стоял эшелон. Рядом на площадке лихо плясал мальчишка в полной красноармейской форме. Бойцы прихлопывали в такт и кричали плясуну: «Давай, Пашка, давай, Цыганок!»

Когда пляска закончилась, Аркадий подошел к Цыганку. Настоящая фамилия его была Никитин. Цыганок - это было прозвище. Пашка уже год служил в отряде. Его взяли как сына полка.

- А если я попрошусь? - заинтересовался Аркадий.

- А пойдем! - охотно согласился Пашка.

Пришли в купе к командиру. Тот снял с Аркадия форменный допрос и сказал:

- Принимай, Павел, себе нового товарища. - И уже вдогонку:

- А лет тебе, Аркадий, сколько?

- Четырнадцать! – радостно ответил счастливый новобранец.

- Четырнадцать?! - изумился командир. – Тогда, брат Аркадий, подрасти. Я думал, тебе хотя бы шестнадцать.

Голиков не знал, что еще встретится с Пашкой Никитиным в Хакасии.

О том, что Аркадий чуть не уехал на фронт, узнала мать. И приняла свои меры. В Арзамасе формировался коммунистический батальон. Командиром его назначили Ефима Осиповича Ефимова. Наталья Аркадьевна упросила Ефимова взять Аркадия адъютантом. Ефимов побеседовал со смышленым, начитанным мальчишкой. И взял. Аркадию выдали форму. Поставили на довольствие и положили жалование. В доме сразу сделалось сытней.

Служба оказалась не очень сложной. Писал под диктовку. Следил за поступающими сообщениями. Ездил с Ефимовым в литерном вагоне то в Нижний, то в Казань.

А месяца через полтора Ефимова вдруг назначили командующим войсками по охране железных дорог Республики. Штаб – в Москве. Толкового мальчишку, который превосходно разбирался в документах и был исполнителен, Ефимов забрал в столицу. Аркадию тогда еще не было и 15 лет.

Тяжела ты, шапка адъютанта

Мой неутомимый оппонент В.А.Солоухин риторически вопрошал в своем «историческом романе» «Соленое озеро»: «За какие такие заслуги Аркадий Голиков стал адъютантом командующего?»

А здесь не нужны были заслуги. Здесь нужна была, прежде всего, голова. Много ли мы и сегодня найдем адъютантов командующих, которые бы успели прочитать всего Пушкина и Гоголя, романы Льва Толстого и Гончарова, трагедии Шекспира, посмотрели все новые фильмы и театральные постановки? И все это к 14 годам? Адъютантов, которые отличались бы отменной памятью, хорошей речью, воспитанностью, деловитостью и безукоризненной нравственностью?

…Из чего складывалась работа адъютанта командующего, - это удалось собрать по крохам. Ефимов приходил к себе в кабинет в шесть утра. Аркадий вставал в пять. Обливался холодной водой. Затем шел к дежурному по штабу и выслушивал. Какие сведения поступили за ночь с железнодорожных узлов и станций. Все это коротко заносил в блокнот.

После этого подымался к телеграфистам. Здесь его ждали рассортированные депеши. Возвращался в приемную и ждал вызова. Раздавался звон колокольчика.

Командующий сидел под громадной, во всю стену, картой железных дорог. Утренние доклады состояли из двух частей: общее положение на фронтах и обстановка на железных дорогах. Аркадий помнил географические названия, номера поездов, с которыми случались происшествия, количество пострадавших паровозов и вагонов. Время, потребное для ликвидации аварий на каждом участке железнодорожной сети.

Сведения были обширны. Когда Е.О. Ефимова вызывал к себе командующий Восточным фронтом И.И. Вацетис, то Ефимов брал Аркадия с собой.

Для рапорта требовалось множество карт. Если фабричных карт определенной местности не было, Аркадий разворачивал схемы, которые изготовлял сам, и давал по ним пояснения.

Поскольку вся информация с разных концов страны стекалась в первую очередь к Аркадию, то Ефимов возложил на него еще одну обязанность: сделал Голикова начальником узла связи всего штаба. Аркадий теперь не только первым получал всю информацию - он еще и отвечал за бесперебойную работу телеграфистов, которые сидели у аппаратов, контролировал деятельность самых засекреченных людей в штабе - шифровальщиков; нес ответственность за работу сложной, старой техники, которая часто выходила из строя.

Когда возникала тяжелая обстановка на фронтах, спать приходилось не более двух часов. Однажды Голиков с Ефимовым не спали трое суток.

Любой мальчишка на месте Аркадия был бы счастлив. Военная служба его началась с небывало высокой должности. Но сам Голиков своим положением был недоволен. Он хотел на фронт. Написал рапорт. Ефимов его разорвал. Аркадий написал другой. Стало очевидно: мальчишка не остановится.

- Хорошо, - согласился Ефимов. - Только сначала пойдешь учиться. На командные курсы берут обстрелянных и с восемнадцати лет. Но я позвонил Вацетису - он разрешил.

Голикова направили на Московские командные курсы Красной Армии, которые располагались на Пятницкой улице.

Но учебное заведение переводили в Киев. На Украину. Там проходил фронт.*

Два года - за шесть месяцев

В программу Киевских командных курсов входили: русский язык, арифметика, природоведение. История, география, геометрия, пехотные уставы, фортификация, пулеметное дело, тактика, топография, основы артиллерии, военная администрация. После обеда - практика.

Это были: строевые учения, топографические занятия на местности, езда верхом, упражнения с холодным оружием и каждый день стрельбы: из винтовки, револьверов разных систем и пулеметов «максим», «льюис» и «гочкис».

Занятия продолжались в общей сложности двенадцать часов. И два часа отводилось на самоподготовку.

То была программа двухгодичного офицерского пехотного училища. Ее предстояло освоить за шесть месяцев. Но курсантам и преподавателям было очевидно, что вряд ли нынешнему набору удастся проучиться столь долгий срок. Слушателей то и дело бросали в прорывы. Возвращались не все.

Однажды курсантов посадили на пароход и повезли из Киева вниз по Днепру. К концу дня за бортом появился легкий дебаркадер. На фронтоне темнела надпись: «КАНIВ». Аркадий знал еще от родителей, что здесь, в городе Каневе, похоронен великий украинский поэт Тарас Григорьевич Шевченко. Разглядеть его могилу с борта пароход Аркадий не смог.

Подсказала ли Голикову что - нибудь его интуиция? Мог ли он предположить, что на краю высокого берегового обрыва когда - нибудь появится и его, Аркадия, могила и над ней памятник? А совсем рядом - Библиотека - музей, которую назовут его именем? Деньги на строительство пришлют дети - школьники со всех концов тогда еще необъятной страны.

До перестройки, по сведениям сотрудников Библиотеки - музея, на могилу А.П. Гайдара ежегодно приезжало до 200 000 детей и взрослых.

Сто восемьдесят смертников

Аркадий умел и любил учиться. У него был мощный, аналитический и систематизирующий ум. А память моментально и навсегда впитывала сведения о минувших войнах; о счастливых и несчастливых судьбах полководцев, о прозе командирского ремесла.

20 августа 1919 года пришел приказ о досрочном производстве курсантов в командиры.

Назавтра, в семь утра, сто восемьдесят слушателей последний раз выстроились на училищном плацу. В открытой машине стремительно подъехал нарком по военным и морским делам Украины Николай Ильич Подвойский. Обойдя строй, он вручил каждому выпускнику удостоверение с красной звездой на обложке. Аркадий раскрыл свое:

«За время учебы тов. А.П. Голиков обнаружил отличные успехи и по своим качествам вполне заслуживает звания красного командира».

Но сто восемьдесят курсантов, которых полгода учили, бросали в это утро в прорыв рядовыми. Все понимали: на плацу стоят смертники. Гайдар позднее вспоминал:

«Подвойский обратился к нам с речью:

- Вы отправляетесь в тяжелые битвы. Многие из вас никогда не вернутся из грядущих боев. Так пусть же в память тех, кто не вернется, кому предстоит великая честь умереть за Революцию, - тут он выхватил шашку, - оркестр сыграет «Похоронный марш». Оркестр начал играть…

«Мурашки бежали по телу, - признавался Аркадий Петрович.- Никому из нас не хотелось умирать. Но этот похоронный марш как бы оторвал нас от страха, и никто уже не думал о смерти».

Не могу сказать, существовал ли в 1919 году в Японии отряд камикадзе - смертников. В первом поколении это были «люди - торпеды». Прежде чем заползти в свою «сигару», чтобы направить ее в борт вражеского корабля, они выпивали ритуальную чашку рисовой водки. Обряд символизировал участие еще живых смертников на собственных поминках.

Знал ли о японском ритуале Подвойский, человек интеллигентный и начитанный? Или сухопутный вариант ритуала Николай Ильич придумал сам? Как бы там ни было - Подвойский провел сто восемьдесят юных командиров через церемонию, которая сожгла в Голикове страх смерти.

Навсегда.

Писатель Федор Михайлович Достоевский был в молодости приговорен к смертной казни. Вместе с товарищами его должны были расстрелять. Когда на плацу было все готово к производству казни, поступила бумага от царя. Расстрел всем приговоренным заменяли каторжными работами.

Последние минуты перед отмененной казнью оказались самыми устрашающими в жизни Достоевского. Пережитый ужас преследовал его всю жизнь.

А Гайдар поведал о том, как он в 15 лет присутствовал на собственных похоронах, лишь однажды, в негромком застольном разговоре. По иронии судьбы слушателем Аркадия Петровича оказался некто Борис Закс, который его всю жизнь ненавидел.

«Я заменил его…»

Полурота заночевала в селе Кожуховка. Ночью напали а белые. В суматохе убило командира - Яшку Оксюза. Бойцы растерялись и под огнем остановились. Гибель командира оборачивалась катастрофой. Позвоночником чувствуя: уходят последние мгновения, которые могут что–то изменить, Голиков крикнул: «Вперед - за нашего Яшку!» Бой он выиграл.

В декабре 1940 года Аркадий Петрович записал в дневнике: «Оксюз Яшка - убит при мне, я его заменил».

Полурота была командирской. У каждого в кармане лежало краскомовское удостоверение. Похоронив Яшку, полурота собралась, чтобы выбрать нового командира. Выбралт Голикова. Самого младшего. Было ему в ту пору пятнадцать лет и семь месяцев.

Через несколько дней Голиков стал уже ротным.

В декабре все того же 1919 года Голиков «взрывом шрапнельного снаряда» был «контужен в голову и ранен в ногу». Эта не очень сильная контузия и не очень серьезное ранение позднее обернулись для Голикова катастрофой.

«Кавказ подо мною…»

Я уже рассказывал, что некто С.Р. из журнала «Собеседник» утверждал, будто бы Голиков устанавливал советскую власть на всем Кавказе и якобы жестокость «будущего писателя» там помнят и по сей день.

Приказ № 100 от 9 апреля 1920 года: «Прибывшего… инструктора Аркадия Голикова зачислить в списки полка… с назначением на должность командира взвода с 8 апреля 1920 года».*

Специально для господина С.Р. разъясняю: ниже должности «командир взвода» есть только должность «командир отделения». За всю историю военного дела на Планете ни один взводный командир не одержал ни одной «всемирно – исторической победы».

Два месяца спустя Голикова назначили командиром роты. Чем занималась рота, свидетельствуют записи в журнале боевых действий 303 полка.

«14 июля, г. Сочи. Получено приказание полку переброситься по ж.д. до ст. Белореченской…

18 июля. Ст. Белореченская… Полк расквартировался… и принял охранение станицы с прилегающим районом…

27 июля… 1 отряд имел бой с зелеными… Потери отряда: 2 ранено и 2 пропали без вести.

После беспрерывного недельного похода люди… сильно притомились, много больных и босых (это в гористой - то местности! – Б.К.)кони изнурены и требуют ковки, для обоза (т.е. телег. – Б.К.)необходим ремонт, а для некоторых повозок полная замена».

Как же выглядело личное участие нашего героя в этих событиях?

…Из «Аттестации на командира 4 роты тов. Аркадия Голикова»:

«… Хотя ко времени прибытия тов. Голикова в наш полк фронт был уже ликвидирован и потому судить в чисто боевом отношении мне нельзя, но, судя по его сознательному отношению к делу, ясным и толковым распоряжениям (благодаря которым у него создались правильные отношения с красноармейцами как товарища, так и командира) можно думать, что он и при всякой обстановке сохранит за собой эти качества.

Комбат - два В. Сорокин.

Город Сочи. 29 июня 1920 года».

Так выглядело покорение и разорение «всего Кавказа», будто бы произведенное шестнадцатилетним Аркашей.

В конце сентября в составе второго батальона Аркадий Голиков держит оборону на Тубинском перевале.

Из журнала боевых действий полка:

«28 сентября. … батальон за неимением хорошего обмундирования оказался в очень плохом положении, так как на перевале идет снег. У многих красноармейцев нет порядочной обуви и совершенно нет шинелей… продуктов совершенно нет. Соли совершенно нет…

(Бойцы. – Б.К.) находятся в очень плохих условиях».

Только в середине октября второй батальон был заменен.

Из приказа по 303 стрелковому полку: «14 октября ( 1920 г. – Б.К.). Инструктора для поручений при комбате – два т. Голикова Аркадия, убывшего в штаб бригады… для командирования на курсы комсостава, полагать в продолжительной командировке…».

Командир роты. 1920г. Кавказский фронт

Понятно, что лже - гайдароведы во главе с Владимиром Алексеевичем Солоухиным в залы Российского Государственного военного архива, где хранятся эти бумаги, не ступали. Как не утомляли себя нью - гайдароведы и чтением работ о Гайдаре, где многие документы собраны и прокомментированы четверть века назад.

Курсант с задатками большого полководца


Командир второго батальона В. Сорокин, давая 29 июня 1920 года в г. Сочи характеристику командиру 4 роты А.П. Голикову, указывал: «В моем же батальоне он (Голиков. – Б.К.) является пока только единственным, удовлетворяющим требованиям командирования на высшие (командные. – Б.К.) курсы». Аркадия Петровича послали в Москву, в знаменитую школу «Выстрел». Его приняли слушателем младшего отделения - командиров рот.

Не прошло и месяца - стало очевидно: на этом курсе ему делать нечего: он знает и умеет больше остальных.

Голикова переводят на отделение командиров батальонов.

Проходит еще месяц. Снова собирается мандатная комиссия школы. Среди других вопросов весьма необычный: о новом переводе А.П. Голикова с отделения командиров батальонов на отделение командиров полков. Голиков получает этот перевод. А ему только 16 лет.

Февраль 1921 года. Всего две недели назад Аркадию Петровичу исполнилось семнадцать. Ему вручают мандат об окончании «тактического отделения» с правом на должность командира полка. «Выстрел» оказался вторым учебным заведением, которое Голиков успел закончить. Оставалось, третье последнее, где он мог еще продолжить образование: Академия Генерального штаба.

Семнадцатилетний командир полка

Его послали в Воронеж. Должность - командир полка.

Голиков (в 17 лет !) не был лишен честолюбия. Но такой стремительный взлет встревожил даже его. «Пишу тебе из Воронежа, - сообщал он отцу, -… сейчас сижу и размышляю над работой, которая предстоит с завтрашнего дня мне, вступающему в командование 23 – им запасным полком, насчитывающим около 4000 штыков… при первой же возможности постараюсь взять немного ниже - помкомполка или же полк полевой стрелковой дивизии не такого количества…»

Голикова получил эту должность, потому что был арестован весь начальствующий состав полка, который планировал перейти со всеми бойцами на сторону Александра Антонова.

С появлением командира из Москвы ждали новых арестов. Голиков не отдал под суд ни одного человека. Чем же занялся 17 - летний «покоритель Кавказа»?

Голиков начал с хозяйственных вопросов - принял три важнейших решения:

1. о сверхобязательном и немедленном мытье в бане всех бойцов и командиров полка;

2. о способах проварки и прожаривания обмундирования красноармейцев для истребления в одежде вшей;

3. о строительстве новых, чистых, относительно комфортных общественных полковых уборных в расчете на четыре тысячи бойцов, дабы уменьшить риск распространения холеры в результате прямого контакта бойцов с зараженными каловыми массами в старых, занавоженных сортирах…

Извините за подробности. Я - не вольный беллетрист со свободным полетом историко - поэтической мысли. Я - документалист. О вполне осязаемых и ощутимо обоняемых деталях, связанных с солдатскими сортирами на 4000 человек, обстоятельно повествуют архивные документы. Я их только цитирую.

Завершал череду решений обобщенный приказ:

«Ввиду появившихся случаев холеры предлагаю под личную ответственность командиров, комиссаров. Старшего врача… принять решительные меры… Там, где будут обнаружены дефекты, виновные будут преданы суду военно – полевого трибунала.

Комполка А. Голиков».

Новый командир полка провел полтора часа в госпитале, где лечились красноармейцы, пораженные сыпняком. После этого Голиков обратился к полковому врачу с необычной фамилией Де - Ноткин с просьбой: проводить его в отдаленный барак. Врач бурно возражал. Тогда командир полка приказал ему это сделать.

В отдаленном строении лечились холерные больные. Командир полка считал нужным посетить их тоже. Готовы ли вы, уважаемый читатель, часик - другой побыть в инфекционном отделении сегодняшней больницы, где уровень борьбы с бакзаболеваниями за 80 минувших лет заметно возрос? По опыту знаю (все - таки целитель!) приятного в таком визите мало. А то был 1921 год. Об арсенале тогдашней медицины, об успехах в лечении холеры вы можете получить представление, полистав книгу Викентия Викентиевича Вересаева «Записки врача».

Конечно, я мог бы пересказать отдельные разделы этой книги - не хочу вводить вас, уважаемый читатель, в состояние полустолбняка.

А 17 - летний Аркадий Голиков считал: он отвечает за каждого ему доверенного человека. Холерный барак он посетил и с больными побеседовал. Голиков желал знать, хорошо ли обходятся с больными; ему нужно было понять: как произошло заражение холерой у каждого: грязные руки; другие проявления антисанитарии; или диверсия, преднамеренное заражение, о возможности которого предупреждала разведка?

Об этом визите можно прочитать в моей книге «Мальчишка - командир». Но глава эта - не для слабонервных.

Новое назначение

23 полк в Воронеже был резервный. Никакого участия в боевых действиях он не принимал и вскоре был расформирован. Вот почему в начале апреля 1921 года А.П. Голикова направили к новому месту службу - в Тамбов.

Здесь, на Тамбовщине, шла самая жестокая за всю историю гражданской войны борьба. Ее спровоцировала советская власть своим садистским отношением к кормильцу - мужику. Крестьянин (согласно марксистско - ленинским экономическим «открытиям») считался мелким буржуем. И советская власть его безмозгло истязала законами, налогами и дополнительными поборами. Плоды этих «гениальных открытий» и неутомимой деятельности мы наблюдаем по сей день, видя нищету наших деревень. На Тамбовщине издевательство над мужиком обрело особенно циничные формы.

Тут вспыхнул мятеж под руководством Александра Антонова. Невиданное упорство повстанцев объяснялась просто: в борьбе участвовали местные крестьяне. В бунт оказались вовлечены семьи.

Антонов долго и умело готовил свой мятеж. Реально под ружьем и в мобильном резерве у него оказалось около 50 000 человек. Одни были вооружены лучше, другие - хуже. Но 50 000 «лесных братьев», которым некуда было отступать, потому что за спиной - родная изба, стали устрашающей по упорству силой.

Командующий войсками Тамбовской губернии М.Н.Тухачевский назначил Аркадия Голикова (в 17 лет!) командиром 58 отдельного полка. Полк насчитывал 4000 бойцов.

Через некоторое время Голиков стал и.о.командующего боевым участком. В его распоряжении оказалось 6000 человек.

Владимир Солоухин в своей лживой книге «Соленое озеро» оповестил Планету, будто именно в Тамбовской губернии Аркадий Голиков совершил особенно много злодейств.

А что было на самом деле?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ